На фронте было не до музыки

Танцы - его страсть: чечётка, фокстрот, полька, вальс и даже цыганочка! Через трудности жизни Иван Дубиков не раз перешагивал в пляске. Иногда до упаду...Всю боль после трёх страшных лет на войне и потери близких он вытанцевал назло судьбе.

Иван Семёнович и сегодня (в 93 года!) оглядывается назад грациозно, с блестящей выправкой и статью. Как настоящий артист. Только включи музыку - его морщинистые руки с переломанными фалангами отбивают ритм, а тело, забывая о старческих болячках, снова рвётся в пляс. Как тогда, в сорок шестом. Несмотря на контузию, инвалидность и пропавший слух… 

Детская взрослая жизнь 

С родителями мальчишке повезло: отец, Семён Григорьевич, был председателем банка, предпринимателем и уважаемым на всё Донское человеком. Шестеро детей (Ваня родился вторым) ни в чём не знали нужды. 

«Моя мамочка, Мария Григорьевна, была ангелом…», - вспоминает детские годы, обласканные материнским теплом, ветеран.Детство Вани и впрямь было сытым и безоблачным. Счастливым, но совсем недолгим.

Трудности молниеносным обстрелом «разворочали»жизнь Дубиковых в 1939 году. «Окончил шесть классов школы. Потом началась страшная голодовка... Семье нечего было есть. Совсем… Я всё бросил и уехал из села в Липецк. Отучился в техническом училище. В 14 лет стал труболитейщиком и начал работать на «Свободном Соколе». Разливал металл и очень гордился собой!», - рассказывает Дубиков.

Уже в сорок первом парню перестали платить зарплату и выселили из общежития. В комнаты рабочих заселились военные. Наступала война…

Дважды контуженный

Когда Ваня вернулся домой, отца и старшего брата уже призвали на фронт. «У мамы начались большие проблемы с сердцем.Я пошёл работать конюхом, потом охранником. Чтобы больше заработать, ходил и в ночные смены. В селе не было ничего: ни дров, ни хлеба…Один кормил семью», - делится воспоминаниями Иван Семёнович. 

В сентябре 1943-го в дом пришла очередная повестка. 17-летний Дубиков ушёл воевать. Окончив военное училище, сержант отправился на Брянский фронт. Служил в особых оперативных войсках. «Нас швыряли, куда угодно… Вот и вся оперативность. Не успевали вылезать из окопов. Никто из нас не знал, что будет завтра… Ни обуви, ни одежды, ни оружия. Всего не хватало! Наша рота была самой бедной. Винтовок, и тех, было мало. Зато у фашистов оружия было - тьма! Помню, нам приказывали вести исключительно прицельный огонь…», - говорит мужчина. 

В первый же год на войне Ивана контузило. Парень не мог разговаривать: «голова гремела». Когда сержант, наконец,привык к взрывам и бомбёжкам, была вторая контузия и осколочное ранение в бедро. 

«Повидал много крови не только в открытом бою. Сидишь с товарищами. Один курит, другой историю рассказывает. Отвернёшься на секунду. И вдруг шлёп! Твой сосед уже лежит - снайперская пуля…», - рассказывает Дубиков. 

«Отправьте меня домой!»

В апреле 1944-го Иван попадает на 4-ый Украинский фронт. В Тирасполе он воевал с бандеровцами: «Только приехали в Ивано-Франковсую область, к нам бросились украинцы. Радовались, что помощь пришла. У нас с ребятами отобрали форму - ходили в штатском для маскировки. Враг жил под землёй, в катакомбах. Оружия у бандеровцев совсем не было: людей не расстреливали, а вешали…»

Лишь в октябре 1946 года Дубиков вернулся в свою часть (г. Горький). Надеялся, что наконец, уедет домой, на малую родину. Но не тут-то было. 

Иван зарекомендовал себя на полях сражений с лучшей стороны - позвали учиться в партийную школу, прочили карьеру… Всё это, несмотря на вторую группу инвалидности и плохую речь (врачи поставили диагноз «речевой невроз»). 

«От предложения не смог отказаться. Поступил в школу. И здесь-то я начал танцевать... Четыре месяца в составе ансамбля разъезжал по воинским частям. Четыре месяца отбивал чечётку. А сердце выло от тоски по дому. Я очень скучал по маме… Просил командира, чтобы отправили меня домой, в очередной отпуск», - делится воспоминаниями Иван Семёнович. 

Когда от мамы пришло письмо с горькой вестью, что отец пухнет от голода, а сестра Шура умирает от скарлатины, Дубиков принимает решение во что бы то ни стало попасть в Донское. Настойчивого парня направили домой. Примчался, да опоздал: «Мы с мамой пошли на кладбище. Но могилку Шуры так и не смогли отыскать… Лошади всё истоптали. Плакали навзрыд! Где лежит сестра, я так и не нашёл». 

Объявили дезертиром

Вместо 10 дней отпуска Иван провёл на малой родине целых двадцать. Лопнул аппендицит - лежал в Липецкой больнице. Как только выдали на руки больничный, пошёл вприсядку… Плясал так, что шов разошёлся! Вовремя не удалось попасть в часть - объявили дезертиром. Дело удалось замять, когда в военную часть пришла телеграмма со справками от врачей.

До мая 1948 года старшина Дубиков провёл в разъездах. Учился и выступал. Свою любовь тоже встретил на одном из танцевальных вечеров: «Заиграла Рио-Рита, я пригласил очаровательную девушку. Маруся не умела двигаться, как я. Смеялась и просила научить…»

Мужчина, который танцует

Иван Семёнович сделал блестящую карьеру. И пусть не военного, а артиста. В Донском он работал директором Дома культуры,организовал не один музыкальный кружок для детей и взрослых: «В послевоенное время здесь не было ни одного танцующего мужчины. Кроме меня…»

В кружении вальса прошла вся жизнь Дубикова. С женой прожил 57 лет. Воспитал троих дочерей. Сегодня радуется двум правнукам и годовалой праправнучке Мирославе. 

…Во время беседы с ветераном у меня вырвалось: «То было в молодости. А что сегодня?». Дубиков отрубил: «Я и сейчас хоть куда! Сыграю на любом инструменте и спляшу! Дай Бог каждому прожить так, как жил я…» Настоящий талант, не сломленный утратами, болью и страданиями.Человек удивительной судьбы:от вояки для балетмейстера.